В чем трагедия Гоголя? В его абсолютной внутренней несродности монстру Империи, с которым он все-таки в конце концов решил «смиренно» и «покаянно» сродниться. И это его разрушило. Его разрушило стремление стать «истинно русским» в казенном понимании. Всю жизнь он, подобно герою «Медного всадника» или своих же «Записок сумасшедшего», бежал от Империи, от России - в выдуманную феерическую Украину, в сатиру, в иронию и фантасмагорию - первый наш сюрреалист! Бежал и географически, например, в Рим, чуть ли не став первым нашим писателем-невозвращенцем: «Она (Италия) - моя! Никто в мире ее не отнимет у меня. Я родился здесь. Россия, Петербург, снега, подлецы, департамент, кафедра, театр, - все это мне снилось. Я проснулся опять на родине...» (из Италии - Жуковскому). Но в конце жизни он помыслил, что это бегство - грех и склонился перед «Россией», «снегами», «подлецами», «департаментом». Ибо так повелел «византийский бог» (выражение Белинского). Он явился к Гоголю как сама смерть. И задушил веселого, вольного гения...