В недавней статье председатель Госдумы Сергей Нарышкин пообещал Европе «новые и серьезные потрясения» из-за ее «лицемерия» и «безнравственности». Хотя формальным поводом статьи стала ситуация вокруг Греции, выводы автора в конечном итоге свелись к обличению «самой разнузданной антироссийской истерии».

Критика Европы и вообще Запада вот уже год как стала мейнстримом в заявлениях российских политиков, часто превосходящим их внимание к собственно российским проблемам. Причем эта критика все более превращается в сплошное нравоучительное морализаторство, что выводит ее из политического пространства как такового. Похоже, нынешнюю российскую политику надо трактовать уже не политологическими, а психоаналитическими категориями.

Нарышкин заявил, что именно Евросоюз «затеял зимой 2014 года искусственный конфликт у наших границ». В этом отчетливо различим описанный Фрейдом механизм проекции – когда собственные черты и поступки приписываются другим людям. Только здесь мы наблюдаем проекцию не на индивидуальном, а на государственном уровне.

Для непредвзятого наблюдателя очевидно, что российско-украинский конфликт начался с высадки российских «зеленых человечков» в Крыму и усугубился появлением пророссийских боевиков в восточных регионах Украины. Но для живущих в режиме проекции реальность выглядит совсем иначе – это Запад таким образом воюет против России.  

И никакой аннексии Крыма не было. Логика проекции исключает признание собственных негативных поступков – в них всегда виноват кто-то другой. Россия лишь «восстановила историческую справедливость» времен империи. А если кто-то с этим не согласен – он сам и является злостным нарушителем законных границ. Как глава Меджлиса крымских татар Рефат Чубаров, которого сегодня обвиняют в «призывах к нарушению территориальной целостности РФ».

Послереволюционную украинскую власть российская пропаганда сразу же заклеймила словечком «хунта» – хотя там вовсе не было военных, в отличие от высшего кремлевского руководства. И хунта конечно «фашистская» – хотя авторитарный национализм с культом бессменного вождя сегодня куда более свойственен самой России. Но чтобы это казалось не слишком заметным, режим проекции, напротив, позиционирует себя как полюс мирового «антифашизма» и всячески разыгрывает комплекс жертвы. 

Насаждаются тревожные фобии – будто бы «Россию все ненавидят». Но в реальности именно русскоязычные соцсети преисполнены агрессивной ненависти по отношению к «хохлам», «Гейропе», «пиндосам» и т.д. Обилия подобного сленга в иноязычных соцсетях по отношению к россиянам не наблюдается. Наконец, совершенно невозможно представить, чтобы ведущий CNN или Fox News рассуждал о превращении России в радиоактивный пепел.

Механизм проекции иногда сбивается – но попавшие под его влияние этого не замечают. Например, весь год российская официальная пропаганда упорно доказывала, что малайзийский Боинг уничтожили ВС Украины. Возможно, часть населения удалось в этом убедить – но только не само российское руководство. Потому что если бы оно было в этом действительно уверено – какой ему смысл опасаться международного трибунала по расследованию этого преступления?

Проекция собственных поступков на других приводит также к серьезному сбою причинно-следственной логики. Так, Владимир Путин утверждает, что виновниками кризиса в Украине являются те, кто вводит санкции против России.

И еще – свежая иллюстрация подобного типа мышления. Критикуя решение Марии Гайдар стать вице-губернатором Одесской области, ее бывший коллега Никита Белых заявил: «Переходить на работу к людям, отношение которых к нашей стране и нашему народу известно и является резко негативным, воспринимается как противопоставление себя не просто власти, но и всем россиянам».

Однако никаких «резко негативных» высказываний Михаила Саакашвили о России и ее народе как раз не известно (если их не путать с его оценками кремлевской политики в ходе и после российско-грузинского конфликта 2008 г.). Здесь скорее можно отметить типичный случай проекции – собственное негативное отношение к какому-либо зарубежному деятелю исходит из подозрения, что он сам плохо относится к нам, «всем россиянам». Подобная демонизация часто используется в пропаганде, причем иногда возникает весьма экзотически – однажды ФСО прочитала в подсознании Мадлен Олбрайт «патологическую ненависть к славянам» и потом ей стали приписывать несуществующие высказывания об этом.

Известный психоаналитик, основатель гештальт-терапии Фредерик Перлз считал, что крайней стадией проекции становится паранойя. Параноик убежден, что весь мир настроен против него – и поэтому он сам должен вести себя агрессивно к этому миру.

Классическими примерами государственной паранойи в ХХ веке были сталинский и гитлеровский режимы. В позднесоветской истории она также присутствовала, но неуклонно ослабевала. Хотя официальная пропаганда продолжала воинственно «бороться за мир», к этой пропаганде общество относилось все более скептично и иронично. А к «врагу» – наоборот, с нарастающим интересом, пока советская идеологическая система не рухнула.

Сегодня, когда мы вновь наблюдаем нагнетание образа внешнего врага и приписывание ему собственных комплексов, полезно вспомнить давнее интервью одного начинающего российского политика. В свое время он утверждал: «Постоянное кивание на заграницу как на источник наших бед неверно по сути своей. Все наши беды – в нас самих». Но эти здравые слова теперь звучат как из другой реальности…

Новый Регион